КТО ЕСТЬ КТО В КАЗАХСТАНЕ |
Публикации | К читателям! | Об авторе | О Казахстане | Книги |
Вопиющая безальтернативность
Д.Ашимбаев: Сегодня у нас создается одна олигархическая структура, на партийном поле - однопартийная система. И игроки, которые еще 7-8 лет назад могли позволить себе быть самостоятельными, либо ушли в тень, либо адаптировались в существующие схемы Говорят, что он знает о политической элите Казахстана все. Работает в архивах по 20 часов в сутки, стараясь узнать то, что неведомо многим. Его называют одним из лучших казахстанских политологов, хотя он сам себя таковым не считает. Вся его работа основана на достоверных фактах, которые приходится раздобывать с неимоверным трудом. Об исторических процессах, формировании и состоянии отечественной элиты, преемнике действующего президента рассказывает главный редактор Казахстанской биографической энциклопедии Данияр АШИМБАЕВ. - Начнем с традиционного вопроса, как вам пришла идея создать справочник по биографиям казахстанской элиты? - В начале 1990-х годов я был в командировке в Москве, где увидел справочник "Кто есть кто в России и ближнем зарубежье", и там были биографии части членов казахстанского правительства и представителей элиты. И я тогда подумал, а почему бы не издавать такой справочник у нас? Начиная с 1994 года я собирал вырезки из газет, где приводились данные о назначениях, знакомился с людьми и, уже учась на первом курсе университета, выпустил свой первый справочник. Он был небольшой - всего 200 биографий. Сначала это было просто увлечение, потом втянулся, и сегодня это мое основное занятие. Люди, чьи биографии входили в справочник, выбирались исходя из моего собственного любопытства.
- Изучая отечественную элиту, можете ли вы делать какие-то выводы относительно ее трансформации, наследственности, преемственности? - В первую очередь речь идет о генетической преемственности элиты. Можно назвать массу примеров, когда в руководство республики в разные годы приходили представители одной и той же семьи. Наиболее известный пример - Джандосовы. Ораз Джандосов-старший был после революции наркомом, возглавлял Алматинский облисполком, его сын Санжар был крупным политическим деятелем, занимал пост председателя Чимкентского облисполкома, возглавлял ряд министерств. Ныне известный Ораз Джандосов-младший с начала 1990-х годов занимал крупные посты в правительстве, возглавлял Национальный банк, работал вице-премьером. И таких примеров можно привести десятки. Некоторые должности переходили от отца к сыну, словно по наследству. Магжан Кажегельдин занимал должность заместителя председателя Семипалатинского облисполкома, и менее чем через 10 лет его сын Акежан занял ту же самую должность. Отец Нурлана Балгимбаева до своей трагической гибели работал заместителем начальника объединения "Казахстан-нефть", и на этот же пост через несколько десятилетий пришел его сын. На должностях ныне действующих акимов районов некогда работали их отцы - первые секретари. - Как можно охарактеризовать нынешнюю элиту? - Что касается характеристики нынешней казахстанской элиты, то по возрастному составу ее можно сравнить с элитой 20-х годов прошлого века. К примеру, Смагул Садвокасов занял пост наркома республики не достигнув 30 лет. Как здесь не провести параллель с нынешними "младоказахами"? Этим нынешняя элита отличается от властной верхушки 1970-1980 годов, когда были достаточно серьезные системные принципы. Для того чтобы достичь серьезного поста, нужно было поработать в районе или на производстве, окончить высшую партийную школу, Академию общественных наук, пройти много ступеней. Через разные уровни - от райкома до обкома - люди развивали свои управленческие навыки и были готовы к более серьезным вызовам. Это также проверяло организационно-аналитические способности кандидатов.
- Вы считаете, что обновление элиты произошло, но в то же время говорите о генетической преемственности. Получается, что обновление произошло, когда на место отцов пришли дети? - Если сравнивать телефонные справочники центральных органов власти за 1970-е, 1980-е и 2000-е годы, то заметно, что мелькают одни и те же фамилии. Но, тем не менее, обновление элиты происходит постоянно. Работая над своей книгой, я сталкиваюсь с тем, что каждый год появляется большое число новых имен, многие из которых закрепляются. Если же говорить об обновлении политического строя, то принципы госуправления формально изменялись: с начала обретения независимости было принято две Конституции, вместо прежних отраслевых министерств появились национальные компании. Традиционные же принципы формирования системы остаются во многом прежними. Они, конечно, видоизменяются, трансформируются, но в целом история имеет обыкновение повторяться.
- В общественно-политических кругах стало очень популярным обсуждать так называемую операцию "Преемник", то есть возможную кандидатуру следующего после Назарбаева президента Казахстана. Насколько сегодня отечественная элита, клановые формирования, олигархические группы готовы участвовать в этом процессе и найти точки компромисса? - Пока говорить о завершении эпохи первого президента не приходится. И еще несколько лет, а то и десятилетий основания для этого не будет. Да и разговоры о преемнике начались не сегодня, а с 2000 года, когда аналогичная схема была реализована в России. Однако как это будет происходить у нас, мало кто имеет реальное представление. В разных странах СНГ произошла смена правительства, но эти схемы реализовывались с учетом ситуации в каждом государстве. Если в Азербайджане у Гейдара Алиева был единый генетически и политически приемлемый преемник, то Борису Ельцину приходилось в жесточайших условиях выбирать из тех, кто оказался под рукой. И все его кандидатуры раннего периода закончили очень плохо.
- В таком случае как скажется безальтернативность на системе сдержек и противовесов? - Роль системы сдержек и противовесов в разные годы в Казахстане играли разные институты. В свое время Верховный Совет был противовесом правительству. В какой-то момент роль основных игроков на себя взяли те, кого мы сегодня называем олигархами. В конце 1990-х - начале 2000-х годов эти финансово-промышленные группы узурпировали некоторые функции, которые традиционно связывали с государственными структурами. После известных событий 2001 года Казахстан прошел определенный этап деолигархизации. Финансово-промышленные группы сохранились, но по их политическим амбициям был нанесен ряд ударов. Банки, крупные консорциумы остались, но их политические задачи спокойно решают в тиши астанинских кабинетов. Сейчас идет процесс создания единой олигархической структуры "Самрук", которая поглощает в себя все национальные компании. И это в какой-то мере начало ассимилирования тех частных групп, которые считались самостоятельными игроками. Очевидно, что в экономике в ближайшее время будет выстроена очередная вертикаль управления. И здесь говорить о системе сдержек и противовесов не приходится. Вся система, где игроки уравновешивают друг друга, нуждается сегодня в коренной перестройке, потому что речь идет о противовесе между исполнительной и представительной ветвями власти и о различных группах влияния. Сегодня у нас создается одна олигархическая структура, на партийном поле - однопартийная система. И игроки, которые еще 7-8 лет назад могли позволить себе быть самостоятельными, либо ушли в тень, либо адаптировались в существующие схемы. - В Казахстане в последнее время открыто множество аналитических центров. В каждой области, каждом клане или олигархической группе есть подобные структуры. Появились аналитики и политтехнологи из стран ближнего и дальнего зарубежья. С чем это связано? - Что касается российских структур, то это проблема, связанная с финансами. После введения Владимиром Путиным жесткой вертикали власти и маловероятности заработать на губернаторских выборах спрос в России на так называемых политтехнологов, аналитиков и пиарщиков резко упал. И для многих Казахстан, страна с огромными запасами нефти, стал единственным местом заработка. Разработки российских аналитиков, которые знают о ситуации в нашей стране в лучшем случае из газет, ничего кроме улыбки не вызывают. Если говорить об отечественных аналитиках, то в Казахстане существует определенный спрос на информацию. И, несмотря на то, что у нас достаточно либеральная система в этой сфере, комплексный анализ того, что происходит под ковром, лежащим в президентской приемной, мало кто знает. И спрос на аналитиков и политтехнологов во многом связан с желанием хотя бы как-то понять, какие процессы происходят в Астане. Но чаще всего люди, считающие себя крупными аналитиками, не работают с конкретными фактажом и информацией. Те структуры, которые на сегодня востребованы, работают на конкретных заказчиков и свою аналитическую продукцию основывают не столько на реальных фактах, сколько на том, что хочет услышать клиент. - На недавнем заседании Ассамблеи народов Казахстана президент предложил рассмотреть возможность механизма делегирования представителей различных этнических групп во все структуры власти (парламент, правительство, акиматы). Для чего это было сделано и как вы себе представляете реализацию данной инициативы? - На самом деле вопрос представительства национальных меньшинств в парламенте обсуждается давно. В нескольких посланиях главы государства говорилось, что президент будет назначать нескольких сенаторов из "президентской семерки" через обсуждение на Ассамблее народов Казахстана. На практике речь шла о двух-трех сенаторах - не более. Однако эта идея так и не была реализована.
- А как же тогда быть с развитием государственного строительства? Сначала мы были государством самоопределившейся казахской нации, теперь собираемся создавать "казахстанскую" нацию, что вызывает тревогу у национал-патриотов. В каком направлении мы будем двигаться дальше? - С середины 1990-х годов, после отработки разных моделей развития, произошел перекос и в национальной политике. Это обусловлено объективными обстоятельствами, в первую очередь тем, что казахи являлись системообразующей нацией и не являлись большинством в стране. Но в то же время было необходимо для предотвращения конфликтных ситуаций обеспечить правами национальные диаспоры. И проводилась политика на создание именно казахстанского менталитета. Были достигнуты определенные успехи. И одним из первых действий нынешней политической системы стало отстранение от реальной сферы национал-демократических движений. Примеров в бывших республиках СССР, когда национал-демократия резко перерождалась в крайние формы национализма, более чем достаточно.
- В этом году наша страна отмечает 20-летие декабрьских событий 1986 года. Возможно ли подозревать в возникновении этих волнений не только "руку Москвы", но и внутренний конфликт советской казахской партийной элиты? - Если взглянуть в начало 1980-х годов, то заметно, что более чем 20-летнее правление Д. Кунаева стало во многом перенимать негативные черты позднего застойного периода. Возраст политического истеблишмента республики стал превышать все возможные пенсионные нормы. А 40-50-летняя "молодежь" не имела перспектив кадрового роста и реализации собственных амбиций. Об этом сейчас не пишут, но тем не менее на тот момент застой кадров в Казахстане стал влиять на все сферы. Начало горбачевской перестройки было воспринято в республике с большим энтузиазмом. Это даже называли "бунтом вторых секретарей". Возраст первых руководителей обкомов и министерств превышал 70 лет, а их молодые заместители не могли себя реализовать.
| |
Публикации | К читателям! | Об авторе | О Казахстане | Книги |